В один из январских дней я с лыжами на плече бодро топала к подъемнику по главной улице Майрхофена. Случайно мой взгляд упал на фотографии, размещенные в витрине местного турагентства. На них я увидела серую громаду скал устрашающего вида, на вершине которой стояли абсолютно счастливые люди, победно вскинув руки вверх. Менеджер за окном, заметив мой интерес, заулыбался и призывно замахал, приглашая войти. Я вошла. Несмотря на то, что в моем запасе английских слов не больше, чем русских у Эллочки-людоедки, я поняла главное: альпинизм доступен всем, а не только мужественным бородатым дядькам. Так в моей голове поселилась идея покорить хоть одну горную вершину, пусть и небольшую.
В один из январских дней я с лыжами на плече бодро топала к подъемнику по главной улице Майрхофена. Случайно мой взгляд упал на фотографии, размещенные в витрине местного турагентства. На них я увидела серую громаду скал устрашающего вида, на вершине которой стояли абсолютно счастливые люди, победно вскинув руки вверх. Менеджер за окном, заметив мой интерес, заулыбался и призывно замахал, приглашая войти. Я вошла. Несмотря на то, что в моем запасе английских слов не больше, чем русских у Эллочки-людоедки, я поняла главное: альпинизм доступен всем, а не только мужественным бородатым дядькам. Так в моей голове поселилась идея покорить хоть одну горную вершину, пусть и небольшую.
Вернувшись в Москву, обо всем, конечно, забыла, закрутилась в суматохе повседневных дел и вспомнила о своей задумке только весной, когда, скучая в длиннющей очереди к нотариусу на Кутузовском, услышала, как охранник объясняет мальчику дорогу в «Скала Сити». При слове «скала», я подпрыгнула и, предупредив очередь, что скоро вернусь, побежала за мальчиком. На скалодроме под названием «Скала Сити» инструкторы подробно объяснили мне, чем альпинизм отличается от скалолазания, рассказали про Крым, Кавказ. Мы еще немного поболтали о том, о сем и в итоге было решено, что мне надо срочно купить скальные туфли (по-простому скальники), каску, ударно потренироваться на скалодроме и на майские праздники ехать в горы в Крым.
Сказано-сделано. Обмундирование купила, начальный курс молодого бойца прошла, и вот 2 мая я с тремя классными альпинистами уже стояла у подножья горы Парагельмен в Крыму.
Говорят «курица – не птица, Крымские восхождения – не альпинизм». Оглядывая отвесную серую стену, по которой мы собирались взобраться до скрывающейся в облаках вершины, я так не думала.
 |
Это первое восхождение я запомнила во всех подробностях. Сначала все было неплохо – то, что выглядело гладкой неприступной стеной, на деле оказалось вполне проходимой скалой с множеством выступов и трещинок. Я повеселела и даже прибавила ходу.
 |
В тот момент я чувствовала себя ловкой ящеркой, которая грациозно скользит с камешка на камешек все выше и выше. Продолжалось это недолго. Стали попадаться участки, на которых я, распластавшись по скале, подолгу замирала, выискивая зацепки. Находила мизерные выступы и усилием воли заставляла себя по ним подниматься выше. Иногда то рука, то нога соскальзывали с зацепки, и в такие моменты в животе неприятно все сжималось, дыхание сбивалось, и тогда я на несколько минут вжималась всем телом в скалу не в силах двигаться дальше. Ясно и четко понимала, что на страховке разбиться невозможно, но все равно было страшно до безумия.
Погода решила прибавить нам экстрима – на горы опустился сырой туман, поднялся ветер. Через несколько часов зубы выбивали дробь, а руки плохо справлялись с железными холодными карабинами.
 |
Одела перчатки, но они плохо помогали, потому что почти сразу отсырели и растянулись. Скальники нестерпимо давили на ноги. Все чаще со словами «почему люди не летают как птицы…» бралась за жумар и, не испытывая больше судьбу, лезла по веревке, как по канату на уроке физкультуры.
Когда до вершины оставались считанные метры, я увидела последнее препятствие. Это был отполированный скалистый выступ в форме огромного полушара, на котором приличных зацепок не наблюдалось, зато стояли две оттяжки подряд. Для меня это означало, что просто прожумарить этот участок я не смогу. Устойчиво встать, чтобы спокойно перестегнуть оттяжку, у меня не получалось. Вариант повиснуть на самостраховке и двумя руками перестегнуть карабины тоже не проходил – ус был слишком длинный. Тогда я еще не знала, что разрешается снять мешающиеся оттяжки, и потому стала готовиться к их преодолению. Нашла для правой ноги небольшой выступ – наплевав на боль от скальников, встала на носок, левую руку, ободрав кожу, засунула в маленькую расщелину – зацепилась кончиками пальцев. Оттолкнулась левой ногой от стены и резко подтянулась вверх - на несколько секунд зависла рядом с оттяжкой. Этих секунд хватило, чтобы отцепить карабин. Вернулась на исходную позицию.
Приободрилась: «Правильным путем идем товарищи!». Протащила жумар выше и попыталась по этой же схеме пристегнуть оттяжку обратно. Толкнулась левой ногой, схватила правой рукой ускользающий карабин, большим пальцем нащупала «собачку» – открыла карабин и пыталась судорожно зацепить им веревку.
Один, два, три, четыре. Отпущенные секунды истекли, и я вернулась обратно. Через минуту повторила: раз – сделала рывок, два – открыла карабин, три – ура! зацепила веревку, четыре - перчатка застряла, и защелкнуть карабин не удалось. Выдернула перчатку, вернулась на исходную. Руки отяжелели как будто на каждой было по огромной гире, опорная правая нога мелко дрожала от напряжения. (Для тех, кто не в теме - чтобы представить мое состояние, надо в ветреную сырую погоду открыть настежь окно на высоте не ниже 9 этажа, привязать себя веревкой к батарее, встать на самый край подоконника желательно на носок, кончиками пальцев левой руки придерживаться за откос окна, а правой рукой снимать занавески с крючков карниза или наоборот одевать занавески на крючки карниза.)
После очередной неудачной попытки у меня совершенно некстати проснулся инстинкт самосохранения – проверила все карабины, покрепче замуфтовала их, пристегнулась самостраховкой. Эта суета отняла остатки сил. В голове закрутилось: «Все. Больше не могу. Ни рукой, ни ногой больше не пошевелю. Сейчас повисну и делайте со мной, что хотите, хоть МЧС вызывайте».
Бросила «прощальный» взгляд на ребят. Они шли первыми по маршруту и потому уже стояли на вершине у края обрыва, весело о чем-то переговаривались и явно не догадывались о моих страданиях. Посмотрела на них, посмотрела… и вместо того, чтобы отпустить руки-ноги и повиснуть на страховке, неожиданно для себя вдруг бросилась на оттяжку, как Александр Матросов на амбразуру. Каким-то чудом встегнула веревку и дернула жумар вверх. «Врагу не сдается наш гордый Варяг», - меня распирало от нахлынувшей радости и гордости, как будто я только что покорила Эверест.
Ликовала недолго – ровно до тех пор, пока не осознала, что жумар дальше не двигается. Я его и дергала изо всей силы, и аккуратно подталкивала, и мяла, и поглаживала веревку. Но эта штуковина как будто приклеилась.
От бессилия я крикнула парням: «Жумар не работает!!!» В ответ раздался раскатистый мужской хохот.
Я (растерянно): «Он не двигается ни вверх, ни вниз!!!»
Они (нарочито серьезно): «Так это хорошо, что он вниз не двигается. Очень хорошо!» Хохот.
Они не могли поверить, что я, довольно уверенно пройдя весь маршрут, вдруг на финише встала.
Я (чуть не плача): «Но он и вверх не идет!!!»
Они (хитро): «А ты толкай его!».
Очень хотелось стукнуть их обоих чем-нибудь тяжелым.
Парни давали еще какие-то советы. У меня ничего не получалось, жумар стоял на том же месте. Дойдя до отчаяния, я крикнула «Б……! Хватит ржать и подумайте, как мне подняться!» Как потом оказалось, первое слово унес ветер, и они его не услышали, но по каким-то другим признакам догадались, что я на пределе своих возможностей и меня пора спасать.
Как ангел с небес ко мне спустился Коля. Мне тут же расхотелось бить его и даже напротив - вмиг он стал для меня самым близким и дорогим человеком. В тот момент не было для меня никого красивее, умнее и мужественнее, чем он. Коля убрал с моего пути вторую оттяжку, удлинил ус, сказал, что жумар действительно не мог двигаться из-за короткого уса (уверена, что даже на такой длине можно было подняться, а Коля просто великодушно пощадил мое самолюбие), он еще говорил что-то хорошее, успокаивающее. Мне полегчало, откуда-то появились силы, и вскоре я была на вершине.
После пережитого я была уверена, что больше никуда и никогда не полезу. Но как все-таки коротка девичья память. На следующий день к вечеру я уже не очень сильно вздрагивала при словах «скалы» и «маршрут». Еще через день, когда в памяти остались только роскошные пейзажи, открывшиеся мне с высоты птичьего полета, и радость от маленьких побед - мы поехали в Форос.
Фороский маршрут был очень интересный.
 |
Трудные скалистые участки перемежались с «огородами» - относительно пологими участками покрытыми растительностью. Лазание в этот день мне удавалось как никогда. Каждый камешек казался удобным, нависания вызывали не страх, а любопытство и нетерпение побыстрее разделаться с ними как с интересным ребусом, камнепад из-под ног впереди идущего только создавал дополнительный антураж серьезности происходящего.
 |
К тому же стояла шикарная погода: ярко светило солнце, слегка обдувал ветерок, внизу плескалось море нереального сине-зеленого цвета, птицы над головой устраивали интереснейшие баталии.
 |
К тому же стояла шикарная погода: ярко светило солнце, слегка обдувал ветерок, внизу плескалось море нереального сине-зеленого цвета, птицы над головой устраивали интереснейшие баталии.
Именно в этот день я поняла, что лучше гор могут быть только скалистые горы!
 |
Эпилог
Полученные восторг и эмоции я в целости и сохранности довезла до Москвы. И первый человек, на которого я их выплеснула, был мой сын. И теперь все свободное время он проводит на скалодроме в Детском дворце спорта, в июле собирается на сборы в Краснодарский край, а осенью мы планируем уже вместе покорять Крымские горы!
Дорогие друзья! Вы тоже можете публиковать свои статьи на нашем сайте!
