Сделали первопроход на Сварог по центру северо-западной стены на день Альпинизма (ориентировочно 6Б к. т.)
За это восхождение команда попала в шорт-лист номинантов, претендующих на обладание премии "Золотой ледоруб" России в этом году (прим. ред.)
Экспедиция началась из солнечного города Ош среди Средней Азии. Грузы, продукты, лагерь, снаряжение, палатки, мулатки (нет), и мы отправились на самый-самый запад Киргизии, к границе с Таджикистаном. В составе команды Егор Матвеенко, Женя Корулин, Артем Пивоварчик и я с нашим тренером, великим В. В. Балезиным.
В конце дорог и географии, в горном кишлаке Узгуруш отряд с навьюченными ишаками двинулся по ущельям к заветной цели.
Почему в Ашат не дойти с караваном за день, мы поняли, когда встали на запланированный привал в первой половине дня. За восемь минут нами была дважды сварена и съедена лапша, выпит чай, приготовлены и уничтожены бутерброды. Погонщики за это время вроде тоже успели поесть и попить, но оказалось, что остановка только началась. Ими был разведен костер и разложены ватники. По трудовому законодательству Узгуруша осликам полагался трёхчасовой загул в долине. Разморенные солнцем мы заснули на траве, камнях, рюкзаках и пенках.
На следующий день наконец добрались до места и построили лагерь на одинокой зелёной полянке.
Здесь река, с ревом вырывающаяся из-под ледника, устремлялась вглубь ущелья. Отрыв от цивилизации временно был забыт. Мы пили чай и любовались величественными стенами Памиро-Алая. Похоже на Каравшин, только более неприветливо и обледенело. Кругом лепота – пики гор и нет никаких копий. Наша цель – Сварог -– выделялась среди остальных гор гладкой неприступностью и нависающей северной стеной.
Поев знаменитого плова Балезина, мы отправились ночевать повыше и разглядывать стену вблизи. Голова на высоте болела, мы мучительно и ватно двигались под рюкзаками. Я привычно и умело сворачивался в улитку на каждой мимолётной остановке, пытаясь этим safe mode сберечь остатки комфорта в разреженном воздухе.
В поисках акклиматизации и в ожидании погодного окна под наши широкие ряхи ребята отправились делать первопроход на Парус, а мы с Муравьем стали ежедневно (как на работу) таскать грузы под самую стену. Туда отправились веревки, железо, газ, палатки, платформа, еда, кухня и прочие полезные вещи. На месте складывали барахло и следили за стеной – где сыпет, где течет, где есть рельеф. Гора держала психологическую броню, решиться на неё лезть было непросто.
Через пару дней вернулись умотанные на первопроходе Женя с Артёмом. Гора забрала у них рацию и изорвала в клочья обе веревки. Две из взятых в экспедицию. Теперь на Сварог веревок нам катастрофически не хватало и мы принялись плести что-то веревкоподобное из оставшихся лоскутков, пластыря и изоленты (никогда так не делайте!) и заодно перекраивать тактику.
Женя Корулин сильно подвернул и повредил ногу на спуске. В лодыжке она стала похожа на шар в два с половиной раза толще другой ноги и сильно болела. Всё равно решили пробовать идти вчетвером. Благо Женя самый железный из нас, и регенерация у него, как у Росомахи. На горе он отработал за пятерых.
Если долго смотреть на гору, она начинает смотреть на тебя. Сколько Лен, сколько Зин! Привет, щемящее предчувствие сложной борьбы с гравитацией. Мы лежали в палатках под стеной и с тревогой слушали, как она стреляет камнями, грохочет ледяными обвалами, течет мелкой сыпью. Время от времени кто-то из нас выскакивал наружу в ночь посмотреть, в какой части горы громко и угрожающе летят осколки скал. Однозначно обязательно было рано утром успеть пролезть как можно выше по стене. Проскочить самые опасные места – корыта из-под растаявших за последние годы ледников.
Первый день стал самым тяжёлым за все восхождение. Относительно простое, хоть и неприятное, лазание по подошве горы заставило всех гнаться за лидером. Баулы были на моей памяти самыми тяжёлыми за все схоженные горы. Наш Женя явно служил в той самой конно-водолазной артиллерии, и поэтому взято было всё, что только может пригодиться на горе. Заодно всё критически важное и довольно неважно было дублировано, а комплекты закладок даже зачетверены.
Расходник исчислялся десятками метров, якоря и шлямбурное для спуска десятками штук, ледовое, спальное, аптеки, рации.. Чтобы это расхитить на складах, понадобились бы лучшие прапорщики в истории. Количество еды, воды и газа... Ох, это отдельная история. Мы не знали, сколько дней понадобится на такую сложную гору. Зато благодаря этому, пять дней питались, как в лучших ресторанах Парижа, да ещё и по системе шведского стола. По четверти головки сыра каждый прием пищи – это лишь один из многочисленных элементов наших трапез. Тащить всё это... Боже, не хочется вспоминать. На многих станциях не хватало сил накинуть на себя баул, приходилось активировать инженерные и акробатические навыки.
Погода радовала: днём шел дождь из камней, вечером – сильнейший град с молниями. Облака стабильно садились на гору, всё затягивал плотный ледяной туман. Команда рубилась с рельефом, медленно, но верно преодолевая карниз за карнизом. Начавшаяся вертикаль быстро сменилась нависанием. Работать на баулах стало значительно легче, но лезть... Лезть стало невероятно трудно. Такого гранита никто из нас не видел никогда в жизни. Он был покрыт странной гранитной коркой, которую приходилось сбивать молотком. Щели забиты землёй, хотя ни о какой растительности на стене не было и речи. Практически все карнизы и плиты гудели и иногда шевелились. Камы редко вставали адекватно, подпружиненные тотемы вели себя лучше. Местами только что забитые съёмники и шлямбура выползали из гранита как из масла.
Страх, подогреваемый звуками летящих с крыши горы камней (с высоты километр гудящих, как авиабомбы в фильмах), был главным противником на этом восхождении. Теория большого срыва работала против нас, поэтому количество точек на верёвку стремилось к максимуму.
После второй ночёвки мы были уже на середине стены. Я собирал вещи в домике, ребята начинали работать вверх. Дуга от платформы вдруг предательски выстрелила собой в бездну, выскочив пулей мимо висящего снаружи Муравья. Крыша ласково осела влажной ледяной коркой конденсата на меня со всех сторон. Я приготовился огребать, так как свалить было не на кого – в платформе оставался я один. О следующих ночевках не хотелось думать, ведь за две прошедшие ночи все уже измучились в тесноте от пресловутого "чувства локтя".
Двигались гусеницей по горе, как хорошо отлаженная машина. Каждый делал свою работу, по мере возможности помогали друг другу. Иногда наверху возникала заминка, все ждали, пока лидеру удастся преодолеть сложное место, поставить достаточное для безопасности количество точек. Наконец движение можно было продолжать.
"Тёма, работай", – кричал сверху Егор. "Женя работай", - кричал Тёма вниз. "Тихон, можешь работать", - надевая на себя баул, кричал Женя (он всегда так отдает команду на горе, будто у тебя есть какой-то выбор). Я озадаченно и грустно смотрел вниз в пропасть. Командовать было некому...
Егор с Женей лезли так, как будто чтили старую самурайскую заповедь – ты уже умер. Лезь по этой стене так, будто тебя уже нет. Большое количество взятого с собой железа дополняло их отточенное мастерство.
Стена всё не заканчивалась. Шел невероятно густой град сплошным потоком. Как говорил мой подполковник – дело пахло ****нами. Одновременно потный и замерший, я нащупал в кармане две палочки твикс, которые давно превратились в одну монолитную увесистую палку. Съесть сейчас? А как тогда продержаться оставшиеся минимум десять часов?
Третий день был отмечен водопадами по всей ширине стены. Вода заливалась нам неприлично сказать куда. Мы знали, что будет с ними ночью, но все равно горячо фантазировали, какие погодные аномалии могут высушить стену, не давая ей течь и замерзать. Утром нашим мечтам гора поводила по губам – весь рельеф был покрыт коркой льда.
Огромными усилиями пробиваемся к вершинной шапке. Замираем, когда сверху тихо кувыркаясь вдруг падают гигантские, размером с дом или автомобиль, глыбы камня. Мимо нас, в сторону платформы. Ребят кричат мне вниз, жив ли я. Жив, жив, но в... В шоке. Скажем так, пронесло. Здорово пронесло.
Вершина приближалась час за часом, минута за минутой. В какой-то момент мы уже стояли на высшей точке Сварога и готовились к долгому и опасному спуску. Гора пустила наверх, отпустит ли теперь? Каждый испытывал тревогу.
Дюльфера разбили на два дня, во второй день спуска постаравшись побольше проскочить за ночь. Верёвки на спуске заканчивались, одна из 60-ки превратилась в 6-ку. Камни решили устроить самый результативный день в истории. Женя, работая первым, устраивал нам на карнизах конкурс экстремальных условий спелеотехники. Мы измучались, но держали марку.
Наконец подошва Сварога, лёд, ребята, уже отбежав от горы, забились подальше под большой камень. Я тяну веревки за собой, уходя спиной к горе. Он стреляет вслед, будто за то, что чуть не попал неловко по своим булыганами на дюльферах. У меня все грустные мысли об этом, поэтому не поворачиваюсь на летящие со всех сторон камни, усталость добавляет апатии. Со стороны друзей это выглядит как концовка голливудского боевика – камни летят в идущего, не обращающего на них внимания, почти страйк, но всё-таки не попадают.
Тренер, переживая, по рации спрашивает, пора ли ставить плов. Живы, спустились.
Что сказать о содеянном?
Стена классная, гора величественная, чуть ли не одна из самых эпичных в нашей жизни. Линия получилась очень красивая, как вертикальная молния, разрезавшая Сварог точно по центру, прямо по логичным щелям, по серии сложных карнизов и нависаний, прямо к вершине. Но рельеф... Рельеф... Однажды товарищи, слышавшие чьи-то разговоры по рации, сказали: "Мы думали, ваша команда не матерится!" "Мы просто раньше не лазали такое", - был им ответ.
Умственно усталый после первопрохода, я засыпаю в лагере с благодарностью в сердце к близким и родным, что поддерживают и ждут, тренерам. А также к: Воронежская Федерация Альпинизма Красноярская городская федерация альпинизма, АльпИндустрия Тур, АльпИндустрия.
