Интервью с Сергеем Ковалёвым: «Мне комфортно в горах, поэтому я и живу в горах»

13 апреля стартует экспедиция Команды Приключений АльпИндустрия на Эверест, которую возглавит горный гид, МСМК по альпинизму Сергей Ковалёв. Накануне отъезда мы поговорили с Сергеем о его пути в альпинизме, призвании горного гида и отношениях с большими горами.

«В миру» Сергей Ковалёв — директор по развитию АльпИндустрии, ведущий гид и организатор экспедиций Команды приключений, но видеть его сидящим на работе за компьютером непривычно. Во-первых, потому что большую часть времени, как и положено альпинисту и горному гиду, Сергей Ковалёв проводит в горах. Во-вторых, потому что, глядя на сидящего в офисном кресле Сергея, буквально физически начинаешь ощущать, насколько человеку невыносимо в четырёх стенах и насколько он погружён мыслями в свои следующие экспедиции. Ближайшая стартует 13 апреля 2018 — Сергей Ковалёв в пятый раз отправляется на встречу с Эверестом, в роли организатора и гида экспедиции.

Сергей, верится с трудом, но когда-то вы не были альпинистом :) Расскажите, как всё началось?

Обычно я начинаю ответ на этот вопрос так (размеренным голосом рассказчика — прим. ред.): «Я родился и вырос в маленьком шахтёрском городке… Вдалеке от высоких синих гор...» :) И вот однажды, в школе, сидя в спортзале в перерыве между двумя тренировками, кажется, по баскетболу и по борьбе, и наблюдая, как занимаются альпинисты, я подумал, а зачем сидеть понапрасну — и присоединился.

Потом были скалы, первый альплагерь, Крым, Кавказ, спорт, медали…

Сергей Ковалёв на леднике Кашкаташ, Адылсу, 1982 год.

Получается, у вас даже не было особых раздумий?

Жизнь — очень интересная штука. Можно сказать, я свою первую травму получил, занимаясь альпинизмом. Как сейчас помню: мне было года три, во дворе была обледенелая яма, я вылезал из неё с помощью двух железных скоб и грохнулся :)

Судьба была предопределена!

Это мистика, но так и есть! Я тогда ударился коленом — болит до сих пор.

«Всё было примерно так же, как на этой фотографии, только менее романтично, потому что мне было года три-четыре»

Кто и что на вас повлияло, когда вы находились в начале пути?

Тут всё просто. Вот ты, пятнадцатилетний подросток, живёшь в маленьком шахтёрском городке и в один прекрасный день попадаешь в большие горы — Эльбрус, Приэльбрусье, Кавказ... Тебя завораживают люди, которых встречаешь в горах — образованные, очень многие из учёной среды, они обсуждают книги, рассказывают истории у костра, поют песни... Сначала влюбляешься в походную романтику, а уже потом начинается спорт.

Если говорить о людях, знаковой для меня фигурой был Миша Туркевич (в 1982 году Михаил Туркевич участвовал в первой советской гималайской экспедиции и вместе с Сергеем Бершовым 4 мая совершил первое ночное восхождение на Эверест — прим. ред.). Я пришёл в альпинизм в 1982 году, но это никак не связано с его восхождением: я тогда про Эверест знал только, что это Джомолунгма. Они поднялись на вершину в мае, а я только летом случайно узнал, что советская экспедиция достигла Эвереста и среди восходителей был наш, донецкий, Миша Туркевич, который вот тут же, рядом, лазает по скалам. Видеть его буквально на расстоянии вытянутой руки было всё равно, что встретить инопланетянина среди бела дня!

Мне тогда было 16 лет, а Миша был звездой. Примерно через полгода я понемногу влился в эту тусовку.

Михаил Михайлович Туркевич (22 марта 1953, Утишково, Львовская область — 3 июля 2003, Сочи)

Заслуженный мастер спорта СССР по альпинизму, мастер спорта международного класса, многократный призёр чемпионатов и первенств СССР по альпинизму и скалолазанию, многократный организатор экспедиций в Гималаи. Был председателем Донецкого областного альпинистского клуба «Донбасс», инициатор строительства альпинистской базы в Донецкой области.

Складывается ощущение, что вам всё давалось легко...

Нет-нет, я был совершенно нескладным подростком. На скалах тяжело, когда у тебя высокий рост, и поначалу было сложно. В скалолазании надо было адаптироваться, но альпинизм — с самого начало это было моё. Я понял, что это то, с чем я свяжу остаток жизни :)

А помните свою первую гору?

Конечно, такие вещи не забывают! Гумачи. Это вершина в районе Приэльбрусья, ущелье Адылсу. В мои времена была такая поговорка: «Хоть плачь, хоть кричи — попадёшь на Гумачи!» :) Её ещё называли «Гумачунгма» :) Туда ходили практически все, выпускники альплагерей получали свой значок «Альпинист СССР» на этой горе, новичков встречали, мы целовали ледорубы — так что у меня всё было достаточно традиционно.

Не скажу, что это оставило во мне глубокий след, потому что я достаточно быстро стал воспринимать всё происходящее как спорт. Вся эта «эстетика альпинизма», конечно, была мне близка, но спортивная составляющая стояла на первом месте.

Хоть плачь, хоть кричи — попадёшь на Гумачи!

Советская система в этом плане была достаточно прозрачна: ходишь сюда-то — получаешь такой-то разряд. Дальше видишь, как старшие разрядники едут куда-то уже за казённые деньги, и это становится дополнительным стимулом. Так что было понятно, куда двигаться. Тем более пример Туркевича наглядно показывал, что простой парень из Макеевки (город в Донецкой области — прим. ред.) может подняться на Эверест и в этом нет ничего сверхъестественного. Почему бы и мне этого не сделать?

Эверест был для вас самоцелью или очередной естественной ступенью на вашем пути?

Всё было логично. У меня в приоритете был технический альпинизм, я постепенно шёл к высотному альпинизму, понимая, что самое интересное в горах — большие стены на самые высокие горы. Это было очевидно. Мы не могли поехать в Гималаи просто потому, что не было денег. Как только такую возможность предоставили, мы поехали в первую гималайскую экспедицию — это была Южная стена Аннапурны. Если бы это не сложилось в рамках государственной программы, я бы сделал это сам. Может быть, чуть позже и без такого пафоса.

Владимир Горбач и Сергей Ковалёв после восхождения на Аннапурну по Южной стене, 1996 год.

Эверест… Это была первая украинская экспедиция. Озвученная программа — сначала Эверест, затем все 14 восьмитысячников. Когда я не поднялся на вершину — были спасработы, без кислорода — мне стало понятно, что в Украине в ближайшем будущем таких экспедиций не будет, надо организовывать самому. В итоге, с 2000 года я начал активно развивать самостоятельные проекты, которые в конце концов привели меня на вершину Эвереста в 2008 году.

В 1999 году в составе Первой национальной украинской экспедиции на Эверест Сергей Ковалёв поднялся до отметки 8600, где обнаружил ослепшего и обмороженного товарища по команде Владимира Горбача, находившегося на грани жизни и смерти. Четыре часа Сергей в одиночку стаскивал Владимира, после чего ему на выручку пришли Игорь Свергун и Николай Горюнов. Через десять часов тяжелейшего спуска альпинистам удалось достигнуть штурмового лагеря на 8300. На этой высоте Сергей Ковалёв и Вадим Леонтьев остались и провели две ночёвки, чтобы участвовать в поисках пропавшего без вести участника экспедиции Василия Копытко.

27 мая 2008 года Сергей Ковалёв взошёл на вершину Эвереста по классическому маршруту с Юга во главе команды альпинистов Донецкой области, двое других участников — Игорь Стороженко и Олег Палий. Команда не брала высотных носильщиков, кислород использовали после 8000 м.

Восхождения Сергея Ковалёва на другие восьмитысячники:

• 1996 — Аннапурна (8091 м)
• 1997 — Чо-Ойю (8188 м)
• 2000 — Попытка на Лхоцзе по Южной стене (8516 м) в рамках экспедиции МЧС России, до 7400 м
• 2001 — Манаслу по Западной стене (8156 м), первопрохождение
• 2007 — Шишабангма (8027 м)
• 2011 — Шишабангма (8027 м)

После восхождения на Манаслу, 2001 год.

Вас интересовала спортивная составляющая, вы развивались в спорте, в какой-то момент поняли, что следующая ступень — работа гидом…

В какой-то момент просто кончился Советский Союз :) Когда СССР распался, мне было примерно 24 года, и я уже сам организовывал экспедиции. В 1991 году у меня были венгры и немцы, которых я вёз на пик Коммунизма. Я ещё был пацаном, вокруг вертелись какие-то чемоданы, какие-то деньги, вертолёты, чартеры, ответственность, запутанная логистика, переброски — это была сложная, практически военная операция, которая, к счастью, удалась. Мы даже немного заработали, хотя по сегодняшним меркам это смешно. Зато я разобрался, как это функционирует.

Я понял, что твоё высшее образование никому не нужно, точнее, нужно, но платить тебе за него никто не собирается, поэтому выбрал профессию, связанную с горами — это был плавный, очень естественный переход. Кроме того, в 1992-1993 гг. наступил критичный момент, когда спортивные федерации просто «закончились» — альпинизм должен был дальше развиваться через клубы — соревнования и чемпионаты перестали быть интересными, и на два года спорта фактически не стало. И развиваться в профессии гида, организовывать экспедиции было логичным решением.

Благо, в 1993 или 1994 году ситуация изменилась, чемпионаты возобновились, я очень обрадовался и сразу стал мастером спорта…

Оперативно! :)

Просто оказалось, что у меня всё выполнено, оставалось сходить одну гору и подать документы :) Всё совпало. Возможно, я бы и не полез в эту кашу, но в то время организовывалась первая национальная украинская экспедиция в Гималаи. Я выиграл отборки и в 1999 году попал на Эверест.

Если вернуться к теме перехода от спортивной карьеры к профессии гида, насколько это закономерный путь развития и насколько эти два вида деятельности совместимы?

Это сложная проблема. Я скажу так, среди гидов крайне мало хороших спортсменов. Многие хорошие спортсмены работают гидами, но среди гидов мало хороших спортсменов, их единицы. Две эти «работы» плохо между собой совмещаются. Парадоксально звучит, но факт. Проводя всё своё время в горах, человек расходует ту свою энергию, которую мог бы потратить на какое-то рекордное восхождение. Такой всплеск энергии, который позволяет добиться в горах чего-то исключительного, требует аккумуляции, и расходование её на «обычные» восхождения с клиентами… Это сложно. Переключаться с работы гидом на спортивные экспедиции хорошего уровня — практически нереально. Конечно, это с моей точки зрения, кто-то, возможно, думает иначе.

Во время восхождения на Amin Brakk (6Б) в составе команды Русского Экстремального Проекта, Каракорум, Пакистан, 2004 год.

Невозможно заниматься спортивным альпинизмом долго. Есть, конечно, примеры: Конрад Анкер или Денис Урубко. Тут, скорее, психологический момент. Вот ты стал чемпионом, сходил 5-7 восьмитысяников, но в какой-то момент всё начинает повторяться, и, если у тебя нет связной идеи — например, первым подняться зимой на К2 или ещё что-то — теряется смысл, теряется драйв. Это становится работой — ты можешь найти себя в горах, можешь уйти в бизнес, можешь ещё чем-то заниматься. Лично мне комфортно в горах, поэтому я и живу в горах.

А идя на гору с группой, в роли гида, вы получаете удовольствие от восхождения, или это исключительно работа?

Конечно получаю, это же драйв! Для участников это огромная радость, они переполнены эмоциями и энергией — ты испытываешь удовольствие как минимум от того, что сделал людей счастливыми. Это очень важная и значимая составляющая нахождения в горах. Мне вообще комфортно в горах, комфортно подниматься в гору, а тут добавляется ещё и такой человеческий момент.

Конечно, бывает по-разному. Бывает, устаёшь, бывают сложные клиенты, сложные группы — тогда включается профессионализм. Это нормальная ситуация.

Мне проще получать удовольствие от восхождения с группой, потому что я не гид одной горы и двигаюсь по всему миру. Не могу представить себе целый сезон на Эльбрусе — я бы ненавидел гору и людей :) 

После достижений в спорте и успешной работы гидом и организатором экспедиций куда развиваться дальше?

Учить. Это естественное движение всей жизни — от ученика к учителю. Начинаешь учиться сам, постепенно достигаешь определённого мастерства, в какой-то момент начинаешь учить других — это обычный путь. Этим мы и занимаемся в Команде приключений: не просто тащим человека на гору, а обучаем его, даём необходимые знания и навыки, занимаемся не чисто гидской работой, но и инструкторской.

Сергей Ковалёв в роли инструктора Горной школы для вожатых детского центра Артек в Крыму, 2016 год.

Работа гида это, по сути, работа сталкера — ты проводник людей в мире, в котором они сами не выживут. Инструктор на голову выше — он учит людей, как выживать в этом мире самостоятельно.

Сергей, раз мы коснулись этого вопроса, расскажите, как сейчас регламентируется статус гида и статус инструктора и чем, по факту, различаются две эти профессии?

У меня на столе сейчас лежит приказ Министерства, в котором на законодательном уровне описан стандарт гида-проводника. Другое дело, что сначала принимается закон, а потом формируются механизмы реализации и контроля за его исполнением. Сейчас — есть закон, есть профессия и, как всегда, есть хаос. К примеру, Федерация альпинизма России готовит гидов 3-4 года, а какой-нибудь региональный центр подготовки верхолазов готовит гидов за 2 недели, даже не выезжая из региона :) Так что стандарт есть, но его необходимо воплотить в реальность в виде программ подготовки и всего остального. Есть набор требований, которому надо соответствовать, а вот сколько и как ты этому учишь…

Профессия гида требует серьёзного обучения, подготовки, отношения к своему делу. Есть два варианта. Взять человека с нуля и провести его через европейскую систему UIAGM (наша АГГР), когда человек 3-4 года учится, совершает восхождения, готовится к экзаменам и получает «корочку», которая позволяет ему водить людей в горы. Другой вариант, когда человек приходит уже спортсменом с определённой квалификацией и приходит обучаться в Школу инструкторов в ФАР. Это два разных подхода. Система АГГР позволяет сделать гида из нулевого участника, но на это нужно 3-4 года. А можно 3-4 года заниматься альпинизмом, закрыть первый разряд или превысить второй, поехать на Школу инструкторов, где за 21 день из тебя делают инструктора. По сути, набор навыков одинаковый, у одних уклон в одно, у других в другое, но и тот и другой человек — это специалист, который может водить других людей в горах.

На Школе горных гидов.

По факту обучения различий мало. Если брать, как это должно быть, то по большому счёту задача инструктора — учить, задача гида — водить на гору. Но это не значит, что гид не может чему-то научить, просто это не его задача. Гид учит клиента только тому, что необходимо для данного восхождения — это его обязанность. Инструктор у нас — это инструктор по обучению определённым программам. Звание инструктора ФАР чётко увязано с программой подготовки, и учить людей он обязан по этим конкретным программам. У гидов чуть более расплывчато: идёшь на гору, выполняешь стандарты безопасности.

Кто такой «хороший гид»?

Хороший гид, к которому очередь из клиентов стоит :)

У него большой набор технических составляющих, но очень важно умение общаться с людьми, умение сделать восхождение запоминающимся, интересным. Я обычно спрашиваю будущих гидов во время обучения: «Что тебе важно на восхождении? Какой для тебя показатель хорошей работы?» Помимо чаевых :) Так вот, показатель хорошей работы — это то, что о тебе скажут люди. Лучшая реклама — «цыганская почта», когда твои клиенты возвращаются к тебе и рекомендуют тебя. Что твой клиент ответит друзьям на вопрос, на что он потратил деньги и каким было восхождение? Он либо расскажет в превосходных тонах, либо «Ну да, сходили на гору…» Надо создавать такую атмосферу, чтобы твой гость сказал «Вау!» в конце, даже если он не взошёл на вершину — и это большое искусство. Это гораздо важнее. Просто научить человека вести клиента и принимать решения — если есть альпинистский опыт — несложно. А вот уметь коммуницировать с клиентом так, чтобы он остался довольным даже при неудачном восхождении — отдельная задача.

Группа Сергея Ковалёва после успешного восхождения в Крыму.

Были на практике сложные ситуации, когда приходилось включать психолога?

Это происходит практически каждый раз. Не всякий человек готов услышать от гида слова, что он не допущен к восхождению и должен повернуть назад. Человек может быть слабее тебя физически, но вполне себе сильнее психологически. Вопреки твоему решению, он уверен, что сможет дойти до вершины — и ты встречаешь мощное сопротивление. Это конфликт, который решается по-своему в каждой конкретной ситуации.

Например, в этом году я сказал участнику, что он не пойдёт с нами на вершину, потому что двигается очень медленно, хотя парень крепкий. А человек пошёл и поднялся. Я был не прав. Понятное дело, я обеспечивал ему безопасность, и у нас были идеальные условия для его восхождения, т.к. ещё ни один из наших гидов не уехал с горы, и мы могли постоянно за ним присматривать. Ситуация позволяла, все всё поняли, и взаимных претензий не было.

От ваших решений на горе зависит жизнь и здоровье людей, были ли действительно критичные ситуации, когда вопрос стоял ребром?

Были, конечно, были. Однажды человек на горе без каких-либо видимых предпосылок просто начал умирать. В группе было два врача, один из них врач скорой помощи, поэтому всё закончилось благополучно.

К экстренным ситуациям всегда нужно быть готовым, всегда нужно иметь в голове алгоритм действий, всегда нужно предполагать все возможные сценарии, что ты будешь делать в том или ином случае. Не должно быть ситуаций, когда что-то происходит как снег на голову — нужно всегда быть готовым ко всему.

А как строятся отношения не с клиентами, с другими группами? Насколько велика конкуренция между гидами?

Накал конкуренции в нашей среде зависит от личных взаимоотношений: тусовка не очень большая, живём давно — могут накопиться противоречия, которые выливаются в конкурентную борьбу за клиента.

Но вообще, люди, которые много ходят в горы как участники коммерческих групп, всех знают: даже если не ходили лично с той или иной компанией, в любом случае слышали о ней или пересекались с её гидами. Клиент, в конечном счёте, выбирает ту компанию, где ему комфортнее, где удобнее по срокам или дешевле. Кого он выберет сегодня, не так важно, потому что завтра могут выбрать тебя. И бороться с конкурентами вещами, выходящими за рамки морали, глупо. Конкурировать надо качеством сервиса, атмосферой, эмоциональной привязанностью, бонусами и т.п. — в пределах бизнес-стратегий.

«С клиентом на вершине Монблана:)))»

Конкуренция есть, но она не выливается в обсуждение других компаний, интриги, сплетни или оперирование чужой плохой статистикой. Принцип: хвалим себя, но не ругаем других. Мы же в горах — здесь завтра кому-то понадобится моя помощь, послезавтра мне понадобится чья-то помощь. Все разногласия мы пережили в начале 1990-х, сейчас атмосфера дружественная: если есть необходимость, я всегда помогу и всегда могу рассчитывать на помощь со стороны «конкурентов».

Тем более, на самом деле, все мы — пионеры, которые формируют рынок. Есть несколько уровней конкуренции. Сначала людей надо «оторвать от банки пива», привести, условно, в спортзал. В спортзале перед ними встаёт выбор: бегать, встать на лыжи, заниматься чем-то ещё — мы вместе боремся за то, чтобы выдернуть людей в горы. Это наша общая задача, мы делаем это совместными усилиями. И только на самой вершине этой «пищевой пирамиды», когда клиент готов к поездке, мы начинаем его «растаскивать». А сначала нам надо его подтянуть поближе. Так что мы больше партнёры, чем конкуренты. Надеюсь, так и будет.

Сергей, у вас остаётся время на восхождения «для себя»? На какие вершины вы бы хотели подняться?

Я до сих пор хочу подняться на Эль Капитан! Откладываю уже который год :) Я мечтал о нём едва ли не с детства. Сначала восхождение на Эль Кап казалось мне невозможным, потом стало казаться легко осуществимым — делов-то, собрался и поехал в любой момент. Вот такой парадокс: чем оно становилось доступнее и проще, тем больше отдалялось от меня. Так что Эль Капитан — моя самая большая нереализованная мечта…

В Базовом лагере во время восхождения на Торрес-дель-Пайне, 2007 год.

Да, я хотел на Торрес-дель-Пайне в Чили — сходил, хотел на Эверест — сходил. Большинство стен, гор, о которых я мечтал, я сходил. Остался Эль, куда очень хочется. Всё остальное — более коммерческое, можно откладывать. Новая Зеландия, например.

Эль Капитан — для себя, а есть вершины и районы, куда вам интересно сходить с группой, в роли гида?

Вся Южная Америка. Это мой континент от и до! Мне там очень комфортно. Я бы хотел водить людей на Альпамайо (5957 м, Перу), на Хуаскаран (6768 м, высшая точка Перу). Очень люблю этот континент и хотел бы поехать туда в любом формате, но пока не хватает времени.

Мне очень нравятся Альпы, каждый раз с удовольствием возвращаюсь в Шамони. Монблан, конечно, доставляет меньше удовольствия, а вот Маттерхорн или какие-то технические, пусть даже несложные, восхождения — это просто очень здорово.

Есть вершина, с которой у вас особые отношения?

Да, это весь район Каравшина. Я давно там не был, к сожалению, но этот район сыграл очень большую роль в моём становлении как спортсмена, с ним многое связано. Там особая атмосфера, и я периодически возвращаюсь туда, чтобы подзарядиться. Кто там был, поймёт, о чём я говорю.

В Каравшине, ориентировочно 1993 год.

Большие стены вообще энергетически специфический район — молодые горы, молодые граниты — как будто сила земли сошлась с силой космоса и застыла в таких красивых формах… Хочешь или не хочешь, но ты это чувствуешь. Когда из обычного альпинизма ты попадаешь в альпинизм больших стен, испытываешь стресс — это мир, поставленный на попа, совершенно другое восприятие. И когда ты начинаешь жить на действительно вертикальной стене и живёшь на ней долго, днями, неделями, внутри происходит перелом, меняется мировоззрение, меняется отношение к борьбе, случаются глубокие срывы… Просто всё другое.

Сергей, мы подошли к финальной части, остался «Блиц». Расскажите, какие проекты в мировом современном альпинизме вас вдохновляют, за кем интересно следить?

Интересно следить за проектами Дениса Урубко, интересно было наблюдать за Ули Штеком — когда люди раздвигают границы возможного, это всегда интересно. Мне близок сам поход — быстрый лёгкий стиль, малая группа. Я достаточно внимательно следил за польской экспедицией на К2.

Какие ваши качества позволили вам найти своё призвание и добиться успеха сначала в спорте, потом в профессии гида?

В первую очередь, везение. В горах, в альпинизме без фарта делать нечего. В больших горах никакой опыт, никакие знания не будут иметь смысла, если у тебя нет фарта. Везение определяет, а способности, универсальность, способность лазить по любому рельефу, способность работать на высоте и всё остальное — вторичны. Если нет везения, ты просто не дойдёшь до вершины :)

Во время попытки восхождения на Лхоцзе по Южной стене.

Вы всё списываете на сторонние силы!

В больших горах так и есть. И это вам скажет любой: нет фарта — ничего не поможет. Гора живёт, на ней всё время что-то происходит, твоя задача — не оказаться в ненужное время в ненужном месте. И ты ничего с этим не сделаешь, ледопады падают тогда, когда они падают…

У меня была ситуация, когда погиб мой товарищ. На нас с Гашербрума сошёл ледопад. Совершенно гигантского размера! Он упал метрах в двухстах от нас, но это было, как взрывная волна. Нас, связанных верёвкой, отбросило метров на семьдесят. Мой напарник ударился головой об серак и сломал себе основание черепа… Вот так. А мы были связаны десятиметровой верёвкой и просто шли по леднику. Чем это объяснить? Ледопад падает тогда, когда пришло его время, от этого некуда деться, и идти больше негде: следом за нами шли другие команды, тропа всего одна. Что здесь можно просчитать? Ничего.

Вова Пестриков ведь ничуть не хуже альпинист, чем я. Но судьба распорядилась таким образом. Что поделаешь…

Что бы вы сказали людям, которые сейчас ставят себе цели в альпинизме и пытаются идти к своей вершине?

Скажу, что нужно идти не за трендами, а за мечтой — вот, собственно, и всё.

Если есть мечта, есть визуализация этой мечты, ты знаешь, чего хочешь, будь то конкретная вершина, восхождение в определённом стиле или ещё что-то, то общественное мнение, наличие или отсутствие денег и тренды не должны влиять на твой путь. Нужно просто идти к своей цели. И что бы ни произошло на пути, даже если на время придётся отстраниться от курса, не будет обидно, ведь ты шёл к своей мечте, делал то, что хотел, а не то, что заставляли делать. Это позволяет избежать разочарования — ты шёл за своей мечтой, по дороге, которая тебе нравится, к цели, которая для тебя важна. Не за деньгами или славой. Неважно, какой будет результат, по крайней мере, ты получал удовольствие по пути к нему.

Нужно идти не за трендами, а за мечтой.

Подготовила Мария Курочкина.

Фотографии из архива Сергея Ковалёва.