История одного из самых узнаваемых и зарекомендовавших себя производителей одежды для активного отдыха, известного своими инициативами по защите природы.
Мы занимаемся бизнесом, чтобы спасти нашу родную Планету.
Современная Patagonia — один из крупнейших и наиболее известных во всём мире производителей одежды и снаряжения для альпинистов, туристов и всех неравнодушных к активному отдыху на природе. А начиналось всё много лет назад со скромного ручного производства альпинистского «железа» и развилось в простую, но такую сложную идею. Идею развивать бизнес, где финансовые показатели и темпы роста будут оставаться на втором плане; бизнес, в котором сотрудники будут чувствовать себя свободно и защищённо, как в родной семье; бизнес, который не только не станет причинять вреда природе, но и будет нести перед ней ответственность.
20 лет до Patagonia: Йосемити и скальные крючья
Основатель компании Patagonia Ивон Шуинар (Yvon Chouinard, родился 8 ноября 1938 года) впервые попробовал себя в скалолазании в 14-летнем возрасте, будучи членом Клуба соколиной охоты Южной Калифорнии (Southern California Falconry Club). Один из старших наставников показал подросткам, как дюльферять по скалам, чтобы добраться до соколиных гнёзд. Ивон и его товарищи вдохновились этим новым «видом спорта» и с тех пор стали «ловить» грузовые поезда, следующие в западную часть долины Сан-Фернандо, чтобы полазить по песчаникам Stoney Point. В конце концов лазить вверх по скалам подростки научились так же хорошо, как и дюльферять вниз. На дворе был 1953 год.
Зимой каждые выходные Шуинар проводил на скалах Stoney Point, весной и осенью перебирался на граниты Tahquitz Rock в окрестностях Палм-Спрингс. Там он познакомился с другими молодыми скалолазами из клуба Сьерра (Sierra Club), в том числе будущими легендами Т. М. Гербертом (TM Herbert), Ройалом Роббинсом (Royal Robbins) и Томом Фростом (Tom Frost). В конце концов компания перебралась из Tahquitz Rock в парк Йосемити, чтобы научиться лазить бигвол.
Единственные доступные в то время скальные крючья изготавливались из мягких металлов, они размещались на рельефе один раз и оставались там навсегда. Проблема была в том, что для многодневных прохождений йосемитских стен требовались сотни таких «одноразовых» размещений. Шуинару посчастливилось познакомиться с швейцарским скалолазом Джоном Салатэ (John Salathé), которому удалось смастерить крючья из твёрдых сплавов. Ивон вдохновился и решил делать своё собственное «многоразовое» железо. В 1957 году Шуинар начал производство: в его распоряжении были купленные на свалке угольная кузница, 60-килограммовая наковальня, клещи, молотки и желание освоить кузнечное ремесло.
Свои первые крючья Ивон Шуинар изготовил из лопастей старого комбайна и опробовал их в связке с Т. М. Гербертом в Йосемити на маршруте Lost Arrow Chimney (5.5 A3 или 5.10 A2) и северной стене Sentinel Rock. Молва распространилась быстро, и за шуинаровскими крючьями из хромомолибденовой стали выстроилась очередь из друзей — так что в бизнесе Ивон оказался быстрее, чем осознал это. Тогда его возможности позволяли изготавливать два таких крюка в час и продавать каждый за 1,5 доллара.
Ивон Шуинар c «железом» собственного изготовления.
Шуинар открыл маленький магазинчик на заднем дворе родительского дома в Бербанке, Калифорния. Большинство необходимых для изготовления крючьев инструментов он мог перевозить на автомобиле, чем охотно пользовался. Загружал машину и переезжал вдоль тихоокеанского побережья, от района Биг-Сур до Сан Диего, в поисках удачных волн для сёрфинга, а после катания на сёрфе прямо на пляже устанавливал наковальню и занимался изготовлением скальных крючьев.
Производству крючьев Шуинар посвятил несколько следующих лет. В зимние месяцы работал за наковальней, время с апреля по июль проводил на йосемитских стенах, на остаток лета перебирался в большие горы в Вайоминге, Канада, или Альпах, а затем вновь возвращался лазить в Йосемити до ноября, пока не начинал идти снег. Жил Шуинар на средства с продажи «железа», торговлю вёл прямо из багажника машины. Доход, к слову, был весьма скромным: порой на протяжении нескольких недель будущий основатель компании Patagonia жил на 50 центов или доллар в день. Перед поездкой на Скалистые горы Шуинар закупался двумя ящиками кошачьих консервов и мог всё лето питаться только им, овсянкой, картошкой и варёным мясом сусликов и дикобразов.
Том Фрост, Ройал Роббинс и Ивон Шуинар во время восхождения на Эль Капитан по новому маршруту North America Wall в октябре 1964 года. Фото Чака Пратта.
Любопытно, что в Йосемити Шуинар и его компания получили прозвище Valley Cong (что можно перевести как «Местные конгрессмены»). Дело в том, что компании постоянно приходилось прятаться в скалах от рейнджеров парка, потому что лимит позволял оставаться в кемпинге не более 2 недель. Но парням нравилось ощущать себя бунтарями и осознавать, что их страсть к лазанию по скалам и ледопадам лежит за пределами материальных ценностей.
Chouinard Equipment: Закладки вместо крючьев, или Первое решение в пользу природы
В конце концов спрос на «железо» Шуинара стал таким высоким, что изготавливать его и дальше вручную, только своими собственными силами, было просто невозможно — пришло время использовать штампы и автоматизировать процесс. В 1965 году Шуинар с Томом Фростом, который, к слову, был не только успешным скалолазом, но и авиационным инженером, стали партнёрами и оставались ими на протяжении 9 лет. За это время они переработали буквально каждый существовавший в то время элемент альпинистского снаряжения, стремясь сделать его более надёжным, прочным, функциональным и, конечно, лёгким. Из каждой поездки в горы они привозили новые идеи по улучшению снаряжения.
В работе Шуинар и Фрост следовали принципу французского авиатора (более известного нам в роли писателя) Антуана дэ Сент-Экзюпери, этот же принцип позже унаследует Patagonia:
«Вы когда-нибудь задумывались о том, что не только в авиации, а вообще во всём, что строит человек, все его производственные усилия, все вычисления и расчёты, все бессонные ночи, проведённые над черновиками и чертежами, всё это в конечном итоге неизменно приводит его к созданию такой вещи, чей единственный и ведущий принцип — это принцип предельной простоты?»
Совершенство любого изделия достигается не тогда, когда больше нечего добавить, а тогда, когда больше нечего убрать.
К 1970 году Ивон Шуинар стал крупнейшим поставщиком альпинистского «железа» в США. Однако вместе с этим он стал и крупнейшим разрушителем экологии, потому что крючья, закладки и прочее снаряжение наносили невосполнимый урон скалам. Скалолазание в штатах становилось всё более популярным, но внимание «клаймеров» концентрировалось на одних и тех же районах, на одних и тех же маршрутах — и одни и те же хрупкие трещины должны были выдерживать многократные вбивания и выбивания крючьев. Масштабы разрушения скального рельефа были огромными.
После очередного восхождения на Эль Капитан по маршруту Нос, несколько лет назад ещё нетронутому, а теперь обезображенному, Шуинар и Фрост приняли решение отказаться от крючьев. Причём решение достаточно сложное и рискованное, ведь крючья составляли основу всего бизнеса Шуинара и Фроста. Но это нужно было сделать. Для того времени и для самого Ивона этот выбор стал первым значимым шагом в сторону защиты экологии.
К счастью, альтернатива крючьям нашлась — алюминиевые закладки, которые нужно было не вбивать в трещину молотком, а заклинивать вручную. В 1972 году они вошли в первый каталог Chouinard Equipment. А начинался каталог с сообщения редакторов об экологической опасности, которую представляют крючья, и 14-страничного эссе Дуга Робинсона (Doug Robinson) о применении алюминиевых закладок.
Ивон Шуинар с комплектом закладок, гекс и стопперов, собственного производства.
«Есть подходящее слово — чистота. Восхождение с закладками — это чистое восхождение. Чистое, потому что после альпиниста скала остаётся нетронутой. Чистое, потому что ничто не вбивается в скалу и не выбивается из скалы, травмируя природный рельеф и искажая маршрут для следующих восходителей. Чистое, потому что альпинист оставляет минимум следов после своего восхождения. Чистота означает лазить по скалам, не изменяя и не разрушая их, это большой шаг к единению человека с природой».
В течение нескольких месяцев после рассылки каталога производство крючьев сошло на нет, а закладки распродавались быстрее, чем их успевали изготавливать.
Patagonia: цвет вместо серости
В конце 60-х «одежда для активного отдыха» представляла собой базовые кофты и штаны серого цвета, яркую и красочную одежду не носили, а классическим прикидом скалолаза в Йосемити были обрезанные тёмные брюки и белая рубашка из комиссионного магазина.
В 1970 году во время зимней скалолазной поездки в Шотландию Шуинар купил себе форменную рубашку для регби, надёжно скроенную, чтобы выдержать суровую игру, с плотным воротником (что весьма кстати для скалолаза, чтобы развешанное снаряжение не стирало шею) и яркого цвета, синюю, с красной и жёлтой полосками на груди. По возвращении в штаты Шуинар не мог отбиться от вопросов товарищей, откуда он взял эту красоту. Так что Ивон заказал несколько таких рубашек из Англии, и они были распроданы мгновенно. Он продолжил заказывать партии рубашек из Новой Зеландии и Аргентины и ввёл в штатах новую моду — вскоре его примеру последовали и другие компании.
Производство «железа» было не слишком прибыльным, но вот одежда — другое дело. Компания сделала ставку на новое направление, и к 1972 году в ассортименте Chouinard Equipment появились полиуретановые балаклавы и бивачные мешки из Шотландии, шерстяные перчатки и рукавицы из Австрии, а ещё вязаные двусторонние шапки психоделических расцветок из Боулдера, Колорадо.
Производство одежды всё расширялось, и вскоре встал вопрос о выборе названия для нового направления. Почему не «Шуинар»? Зачем начинать с нуля, если уже есть компания с хорошей репутацией и узнаваемым именем? По двум причинам. Во-первых, из-за нежелания ослаблять «железный» имидж Chouinard Equipment и спекулировать именем Шуинара для продаж. А во-вторых, в компании не планировали ограничиваться только альпинистской одеждой, хотели расширить рамки.
Почему Patagonia? Для большинства людей (особенно в то время) Патагония это не конкретная точка на карте, а некое удалённое, интригующее место, как Шангри-Ла или Тимбукту… Патагония — это романтические виды ледников, внезапно осыпающихся на фьорды, острые, открытые всем ветрам вершины гор, гаучо и кондоры… Именно поэтому Patagonia оказалась подходящим названием, которое, к тому же, можно произнести на любом языке.
Бренд Patagonia появляется на свет в 1973 году, его символом становятся очертания вершины Фицрой, головной офис располагается в Вентуре, Калифорния. Вместе с Chouinard Equipment с 1972 года оба бренда входят в новообразованную компанию Great Pacific Iron Works Inc. В декабре 1989 года Chouinard Equipment прекращает своё существование из-за банкротства, а по инициативе бывших сотрудников образуется новая компания — хорошо известная нам Black Diamond.
Термобельё Capilene® и флис Synchilla®: новый взгляд на три слоя
Шуинар был одним из пионеров не только в производстве альпинистского «железа» — современной теории трёх слоёв в одежде мы во многом обязаны компании Patagonia.
В 70-е альпинистское сообщество полагалось на традиционную схему одежды: хлопок, шерсть и пух. Patagonia искала новые решения и обратилась к опыту рыбаков Северной Атлантики, в обиходе у которых были свитеры из синтетического ворса, согревающие и при этом не накапливающие влагу.
Идея греющего и при этом быстросохнущего слоя была прекрасной, но найти и протестировать подходящий материал было не так просто. В конце концов жена Ивона, Малинда Шуинар (Malinda Chouinard), доверилась своей интуиции и отправилась в Merchandise Mart, крупнейший центр оптовой торговли в Лос-Анджелесе, где и обнаружила то, что искала, — компанию Malden Mills. Да, ту самую, которой мы обязаны появлением флиса и которая на тот момент была на грани банкротства после обвала рынка искусственного меха.
У первых образцов синтетической одежды Patagonia, протестированных в горах, было достаточно недостатков: новая ворсистая одежда была громоздкой, даже неуклюжей, материал имел не лучший внешний вид, на нём быстро образовывались катышки. Но при этом одежда получилась удивительно тёплой, особенно при использовании с внешним защитным слоем, продолжала согревать даже во намокшем состоянии и к тому же быстро сохла.
Однако носить вот такой согревающий и быстросохнущий слой одежды поверх хлопкового белья, которое впитывает и копит в себе всю ту влагу, что выделяет тело, означало лишить всю идею смысла. Поэтому в 1980 году Patagonia выпустила новый базовый слой — синтетический, лёгкий и отводящий влагу. Любопытно, что эта идея тоже пришла из «соседней отрасли»: такой материал использовался в корабельных тросах, а впервые в производстве одежды его применили как нетканую подкладку в одноразовых подгузниках.
Таким образом, получив синтетический базовый слой, отводящий влагу, и средний утепляющий слой, продолжавший греть даже в намокшем виде, компания сформулировала свою концепцию слоёв и представила её в одном из каталогов:
- Базовый слой, прилегающий к телу и отводящий от него влагу;
- Средний утепляющий слой;
- Внешний слой, защищающий от осадков и ветра.
Через несколько сезонов количество хлопка на альпинистах уменьшилось, и восходители всё чаще стали надевать на себя полосатое бельё из полипропилена и синие и коричневые кофты с начёсом.
Увы, со временем полипропилен показал свои недостатки. Из-за низкой температуры плавления материал портился во время сушки в центрифуге, из-за гидрофобных свойств его тяжело было очистить от грязи, и он активно впитывал запахи. К тому же впитывающие способности полипропилена были присущи не собственно ткани, а продукту масел, применяемых в процессе создания волокон, поэтому после примерно 20 стирок бельё утрачивало свои свойства.
К слову, особых конкурентов в производстве синтетического первого и второго слоя у Patagonia на тот момент не было. Но это вовсе не отменяло работу над улучшением качества материалов. В партнёрстве с Malden Mills средний слой постепенно был доработан. Сперва появился более мягкий материал Bunting — синтетическая шерсть с меньшим количеством ворса, а затем и знаковая Synchilla® — ещё более мягкий материал, у которого в отличие от предшественников вообще не было начёса, — хорошо известный нам флис.
Разворот, посвящённый флису Synchilla, в каталоге Patagonia.
На этом этапе компания сделала для себя важный вывод: не жалеть инвестиций в исследования и дизайн. Вскоре собственный отдел разработки материалов и собственная лаборатория стали предметом зависти для всей индустрии. Хотя альтернатива полипропиленовому термобелью, по иронии судьбы, нашлась вовсе не в результате совместных исследований с Malden Mills, а пришла буквально из ниоткуда.
В 1984 году на выставке спортивных товаров в Чикаго Ивон Шуинар попал на демонстрацию: футбольную майку из полиэстера очищали от пятен травы. Дело в том, что процессы создания полиэстера и полипропилена похожи, составляющие их волокна очень гладкие, и при обычной стирке они отталкивают воду и мыло, не давая как следует очистить одежду. Компании Milliken, той самой, что демонстрировала процесс стирки футбольной майки, удалось сделать поверхность изделия гидрофильной. Такая одежда впитывала и отводила влагу, и в отличие от полипропилена не теряла своих свойств после 20 стирок. К тому же температура плавления у полиэстера гораздо выше, чем у полипропилена, поэтому убить такую одежду в сушилке непросто.
Осенью 1985 года Patagonia переделала всю линейку синтетического термобелья, выпустив новую коллекцию из полиэстера Capilene®, и ввела в продажу флисовые кофты Synchilla. Поначалу 70% продаж составляла старая одежда — полипропиленовое бельё и ворсистые кофты. Но постепенно покупатели ощутили разницу между этими изделиями, и спрос стал расти.
Передовая моды, болезненный рост и кризис
В начале 1980-х Patagonia совершила ещё один важный прорыв. В то время когда практически вся аутдор-одежда была представлена скучным коричневым, болотно-зелёным или, в лучшем случае, синим цветом, в распоряжении Patagonia был целый спектр ярких оттенков. Кобальтовый, бирюзовый (а если быть точными, «Окраска птицы чирок»), французский красный, алоэ, морская волна, мокко со льдом… Одежда Patagonia на фоне общей бледности была практически кощунственной в своих дерзких расцветках!
Однако, как ни странно, растущая популярность ярких цветов и востребованность новых технологичных материалов, как флис, сыграли с компанией злую шутку. Лейбл Patagonia стал мегапопулярным, его известность вышла далеко за пределы альпинистского сообщества. И пока компания усердно билась над совершенствованием термобелья для суровых горовосходителей и посвящала большую часть своих каталогов объяснению преимуществ технологичной послойной альпинистской экипировки, львиную долю продаж составляли самые «нетехнологичные» изделия — пляжные шорты Baggies и спортивные бомберы из флиса.
Компания стала стремительно развиваться и в какой-то момент даже вошла в топ самых быстрорастущих компаний по версии журнала Inc. (американский еженедельник, посвящённый малому бизнесу и стартапам — прим. ред.). «Сказка» закончилась вместе с летним кризисом 1991 года. Чтобы погасить долги, Patagonia была вынуждена резко сократить расходы, распродавать инвентарь и уволить 20% сотрудников, практически потеряв свою экономическую независимость. Этот урок компания усвоила на все оставшиеся годы и с тех пор стремится удерживать плавные темпы роста.
Бизнес в стиле сёрфинг: корпорация как семья
Даже во времена бурного роста и после шокирующих увольнений 91-го Patagonia старалась оставаться верной своим культурным ценностям. В компании стремились быть не просто сотрудниками, а друзьями, приходить на работу разрешалось в том, в чём хотелось, хоть босиком, в обеденное время многие уходили на пробежку, занимались сёрфингом или играли в волейбол на территории при офисе. Компания активно поощряла это, более того, спонсировала поездки сотрудников в горы. Зачастую коллеги объединялись и устраивали вылазки выходного дня на скалы — домой возвращались измотанные, но счастливые, чтобы как раз утром понедельника выйти на работу.
Нынешняя штаб-квартира Patagonia разрослась вокруг старого сарая, в котором Ивон Шуинар делал снаряжение ещё в 1960-е. Он до сих пор использует это помещение в качестве своей личной мастерской.
С 1984 года в офисе Patagonia не существует закрытых кабинетов — да, у опен спейс есть свои минусы, много поводов отвлечься от работы, но такой формат поддерживает свободное, открытое общение между коллегами. В том же году в офисе компании появилось собственное кафе со здоровой, преимущественно вегетарианской едой, где можно собираться в течение дня. По инициативе Малинды Шуинар был также открыт собственный детский сад для детей сотрудников. На тот момент по всей стране насчитывалось всего 150 подобных садиков, сегодня их порядка 3000. Присутствие детей, свободно играющих во дворе или обедающих вместе с родителями, позволило создать более семейную, нежели корпоративную атмосферу. Ну и в конце концов компания всегда идёт навстречу сотрудникам в вопросах гибкого графика и перераспределения обязанностей, особенно в отношении сотрудников, у которых есть дети.
По сути, перед «Патагонией» никогда не стояла задача уйти от традиционной корпоративной культуры, той, которая предпочитает скрытый бизнес и не поощряет творческий подход. Просто потому, что такой корпоративной культуры в компании никогда и не было — в Patagonia с самого начала придерживались своих собственных традиций и ценностей.
.jpg)
Экологическая ответственность: 1% с продаж для экологии
Patagonia была ещё совсем маленькой компанией, когда начала тратить время и средства на борьбу со становившимся всё более очевидным экологическим кризисом. Нельзя было закрыть глаза на происходящее в разных уголках планеты: загрязнение природы, вырубка лесов, постепенное, а затем всё более стремительное уничтожение целых видов рыб и диких животных. И тем более нельзя было закрыть глаза на происходившее совсем рядом: земли, где прежде росли тысячелетние секвойи, теперь были в распоряжении душного Лос-Анджелеса, территории вдоль побережья быстро осваивались.
Активисты Patagonia начали с изучения книг и публикаций о глобальном потеплении, вырубке и пожарах в тропических лесах, загрязнении грунтовых вод и эрозии верхнего слоя почвы, разрушении рек. Не только читали о проблемах, но и видели их собственными глазами и в своей стране, и во время путешествий. Одно убеждение становилось всё более очевидным: усилия даже небольшого числа преданных идее людей способны принести свои плоды в борьбе за спасение окружающей среды. Поэтому надо действовать.
Первые решительные шаги Patagonia предприняла ещё в 70-е. Группа активистов пришла на собрание городского совета, чтобы поднять вопрос об экологии. В своё время местная река Вентура была основным местом обитания лосося, но после строительства двух плотин в 40-х обмельчала, всё питание реки с тех пор составляли дожди и сточные воды. На том же заседании несколько экспертов указали, что река «мертва» и не способна дать пристанище птицам и диким животным. Значит, надежды на восстановление уже нет?
Но тут выступил 25-летний студент-биолог по имени Марк Капелли (Mark Capelli). На фотографиях, сделанных им вдоль берега реки, были запечатлены гнёзда птиц, свитые в ивах, ондатры, водяные змеи, угорь. А главное, выяснилось, что небольшое поголовье лосося, порядка 50 особей, всё ещё посещает воды «мёртвой реки».
Городской план по развитию и освоению речного берега был отклонён. Марк Капелли получил место в офисе Patagonia и небольшое спонсирование, чтобы продолжить борьбу за спасение реки. Город предлагал новые проекты, но объединение «Друзья Вентуры» (Friends of the Ventura) успешно противостояло им, параллельно работая над очищением и пополнением речных вод. В результате дикая природа победила, популяции животных росли, а река вновь стала домом для лосося.
Так 25-летний студент преподал «Патагонии» два важных урока. Во-первых, даже единичные усилия и инициативы «снизу» могут принести результат. Во-вторых, казалось бы, окончательно разрушенную природную среду можно восстановить.
Работа молодого биолога вдохновила Patagonia. Компания стала регулярно совершать пожертвования и поддерживать небольшие инициативные группы по спасению и защите окружающей среды — вместо того чтобы вслепую перечислять деньги крупным фондам с большим штатом, накладными расходами и корпоративной структурой. В 1986 Patagonia обязалась ежегодно отчислять таким малым инициативным группам 10% прибыли. Позже ставку увеличили: 1% с продаж или 10% от прибыли, смотря какая сумма больше. С тех пор это обязательство ни разу не нарушалось, т.е. компания следует ему уже более 30 лет!
В 1988 Patagonia начала свою первую национальную кампанию по защите окружающей среды — против урбанизации долины Йосемити. С 88-го по наши дни Patagonia ежегодно проводит крупные образовательные кампании по проблемам экологии, выступает против глобализации торговли, призывая к компромиссу между производственной необходимостью и экологической ответственностью, поддерживает проекты по сохранению нетронутых диких земель и развитию природных парков, а каждые полтора года организует конференцию «Tools for Activists» по обучению основам маркетинга и рекламы тех самых малых инициативных групп.
С начала 90-х Patagonia провозгласила ответственность перед окружающей средой главным принципом в работе для каждого своего сотрудника.
Но главное, что делает Patagonia, будучи всё же крупной корпорацией, — стремится уменьшить собственное воздействие на природу. Как, например? Использует с середины 80-х для своих каталогов только переработанную бумагу, разрабатывает одежду из переработанного полиэстера (в том числе из обычных пластиковых бутылок), на 60% экономит потребление в энергии в своём дистрибьюторском центре в городе Рино за счёт солнечных батарей, модернизирует системы освещения в своих магазинах, исключает из производства красящие вещества, содержащие токсичные металлы и сульфиты, и вообще применяет переработанные материалы везде, где только можно, вплоть до перегородок в офисных туалетах.
Органический хлопок: одежда без вреда для природы
В своё время Patagonia заказала независимую экспертизу оценки воздействия используемых в производстве тканей на окружающую среду. Ожидания были логичными: крупнейшими потребителями энергии и источниками загрязнения должны быть нейлон и полиэстер на основе нефти. Да, полиэстер и нейлон влияют на природу, но, как оказалось, даже рядом не стоят со всеми любимым хлопком…
Это «натуральное» волокно, из которого изготавливается основная часть спортивной одежды Patagonia, оказалось главным врагом окружающей среды. 25% от, просто вдумайтесь, всех используемых в сельском хозяйстве токсичных пестицидов приходится именно на хлопок. В результате происходит отравление почвы и грунтовых вод, а кроме того наносится урон здоровью людей, работающих на полях.
Но разве так должно быть? Фермеры тысячелетиями выращивали хлопок на своих полях, не зная о существовании пестицидов. Только после Второй мировой войны для коммерческого использования стали доступны новые ядовитые химические вещества — в том числе, они позволяли уйти от необходимости прополки полей вручную.
Осознав проблему, Patagonia сперва стала изготавливать все свои футболки исключительно из органического хлопка, а осенью 1994 дала слово, что к 1996 органической станет вся хлопковая спортивная одежда бренда. То есть за два года компании нужно было перевыпустить 66 изделий и поставить процесс на поток. Вскоре выяснилось, что такого количества органического хлопка у поставщиков на рынке просто нет, поэтому Patagonia обратилась напрямую к фермерам. Кроме того потребовалось переподготовить оборудование и заново выстроить систему сертификации производства. Но компании удалось. Вся хлопковая одежда Patagonia, выпускаемая с 1996 по наши дни, создаётся из органического, экологически чистого хлопка.
Будущее Patagonia
«За то время, что существует Patagonia, мы совершили массу ошибок, но никогда не сбивались с курса надолго. Пусть изначально мы задумывали бренд Patagonia в попытке выйти за рамки альпинистской и скалолазной индустрии, но в конечном счёте именно эти рамки позволили нам справляться с трудностями и развиваться. Как и много лет назад, мы по-прежнему ходим в горы и занимаемся сёрфингом, выбираем активный отдых, связанный с риском, требующий вдумчивого отношения и берущий за живое. Мы предпочитаем сохранять неформальное общение и делать, что мы любим. Мы никогда не позволим себе сделать что-то посредственное. И всегда будем неравнодушны к тому, какой вред каждый из нас, все мы, причиняем нашему общему, нашему единственному Дому».
В оформлении статьи использованы фотографии и изображения из архива компании Patagonia и с сайта www.pinterest.ru.
